«Лукойл» купил 50-процентную долю участков недр Каламкас-море, Хазар и Ауэзов в Казахстане. Эксперты отмечают, что российская частная компания вынуждена искать проекты за границей, так как получить необходимую ресурсную базу в России не получается.

«Лукойл» купил долю в казахстанском проекте на шельфе Каспия за $ 200 млн. Об этом говорится в отчетности «Казмунайгаз».

«Стоимость реализации 50% доли участия составила 200 миллионов долларов США (эквивалентно 93.258 миллионов тенге на дату выбытия дочерней организации). Согласно условиям договора купли-продажи стоимость реализации может быть скорректирована на 100 миллионов долларов США в случае исполнения определенных условий (далее — Дополнительное вознаграждение)», — говорится в квартальном отчете казахстанской госкомпании.

Там уточнили, что 21 сентября 2023 года ПАО «Лукойл» произвело выплату денежного вознаграждения в размере $ 200 млн.

«Лукойл» уже участвует в нефтедобыче в Казахстане. Среди них — два мегапроекта. В Тенгизском месторождении компания имеет 5%, а на Карачаганаке — 13,5%. Также ей принадлежит 50% на Кумколе, где остальной долей владеет китайская CNPC.

«Казмунайгаз» оценивает запасы Каламкас-море и Хазар в 80 млн тонн нефти и 22 млрд тонн газа.

«Лукойл» участвует в десятках проектов заграницей, и доля нефтяной добычи вне России может составлять около 20% от общей (с учетом Западной Курны).

«Стратегия „Лукойла“ не изменилась за многие годы, — говорит ведущий аналитик ФНЭБ и эксперт Финансового университета при правительстве России Игорь Юшков. — Почему он заходил во вторую Западную Курну в Ираке, в африканские и другие проекты? Это невозможность получить ресурсную базу в России в нужном объеме. У нас жесткая конкуренция со стороны „Роснефти“, „Газпром нефти“… Помним, какая борьба шла за месторождение Требса и Титова. „Лукойл“ просил дать ему право разрабатывать месторождения в Арктике, но не смог этого добиться. Шельфовые месторождения там по-прежнему могут разрабатывать компании с госучастием, имеющие пятилетний опыт».

Ведущий аналитик ФНЭБ отмечает, что для «Лукойла» в России ничего не поменялось, и компания понимает, что ей сложно победить в России.

«У компании хороший опыт работы на Каспии. Поэтому она пристально смотрит на проекты в соседних странах. Это именно вынужденная мера уходить на зарубежные проекты, чтобы сохранять уровень добычи», — считает Игорь Юшков. Он добавляет, что, конечно, это еще и защитная стратегия.

Например, нероссийская нефть не попадает под санкции и на нее не распространяется ценовой потолок в $60 за баррель. Но есть другие ограничения.

«С одной стороны, „Лукойл“ диверсифицируется, ведь объем сокращения добычи в странах ОПЕК+ разный. С другой стороны — компания ведет бизнес в странах ОПЕК+. То есть везде есть ограничения на добычу: и в Казахстане, и в Ираке и т. д. Хотя Ирак последнее время квоты на добычу нарушает и добывает больше, чем ему позволено. Но Саудовская Аравия начала давление на Багдад по этой проблеме», — говорит ведущий аналитик ФНЭБ.